📖 Новая жизнь польского общества
Не знаю, как эта книга попала ко мне в дом, но я её прочитал. Она может быть интересна тем, кто занимается развитием городской среды как ответственный горожанин, проектировщик, предприниматель или чиновник.
Мне знакомы ещё две книги, в которых рассказывается о том, как низовые инициативы преобразует города (если вы знаете ещё какие-нибудь, сообщите в комментариях):
- «Городские совместности: книга рецептов. Стратегии и идеи для создания и поддержания городских совместностей» — купить или заказать её больше нельзя, можно поискать в библиотеках, у меня есть бумажный экземпляр, могу дать почитать, в ней рассказывается о проектах самого разного уровня, там много вдохновляющего, но не всё может быть приземлено на нашу почву;
- «Словарь культурного проекта» — всё в тексте вращается вокруг столицы российской провинции — Урюпинска, тут всё родное, читай-бери-делай. ПДФ книжки можно купить на сайте фонда «Четверг», как добыть бумажную версию — не знаю.


Авторами книги указаны Фонд Центр Архитектуры и Эдгар Бонк Студио. Как короток век цифровых объектов — оба сайта уже недоступны. В тексте вы встретите ещё зачёркнутые ссылки — это те, что были упомянуты в приложении к книге. Я что мог, разместил по тексту (и добавил своих, как обычно), но часть остались неприкаянными: Городская урбанистическая мастерская; музей современного искусства в Варшаве; общество «Улучшай Познань»; фонд «Нормальный город Феномен»; фонд охраны еврейского наследия; центр изучения истории и культуры маленьких городов, я упустил, к каким проектам они должны были относиться.
Также в приложении были ещё ссылки на муниципальные сайты Варшавы, Лодзи, Кракова — видимо, где-то там, в недрах этих порождений бюрократического разума, должна быть информация о некоторых проектах, упоминавшихся в книге, но я это проверять не стану.
Новая жизнь в названии книги несёт два смысла:
- изменившийся политический ландшафт — появление после революции новых субъектов: предпринимателей, негосударственных общественных организаций;
- ревитализация — изменение функций городских пространств, построек. Чаще происходит с бывшими промышленными предприятиями — как отдельными строениями, так и с комплексами — тогда обычно фасады сохраняются, а интерьеры меняются; реже — с жилыми городскими кварталами или рекреационными зонами.
Во вступлении проводится идея, будто все двадцать проектов (отобранных из сотен им подобных и не менее достойных по всей стране) успешно реализовались исключительно благодаря активности жителей. Но если внимательно посмотреть описания проектов, то будет видно, что это не так. Да, некоторые проекты продвигались снизу вверх, но некоторые — инициировались городскими властями, а местные сообщества вовлекались в работу, обсуждение. И у меня складывается впечатление, что это было организовано не так бездарно, как «соучаствующие» «проектирования», которые проходят в Иркутске.
У нас проектировщики, мэрия, депутаты не могут доверить народу даже выбрать названия для бассейна или место установки бессмысленной стелы. На этапах принятия решений всё идёт тем же путём: негласно, кулуарно что-то решается, затем неожиданно, без подготовки и широкого информационного освещения, собираются для галочки какие-то люди, которым заранее даже не выслали материалы для ознакомления, потом одно-два коротких выступления со стороны проектировщиков и дальше или людишкам дают возможность высказать хотелки в рамках уже принятых решений (например, наклеить стикеры со скамейками и велосипедами на карту), или позадавать вопросы. В таком подходе нет ни соучастия, ни проектирования.
Или другой пример: решил вот несколько лет город реновировать Рабочее и ревитализировать некоторые объекты на его территории. Что об этом знают жители Иркутска и самого Рабочего? Где публикуется информация о ходе работы? Где посмотреть на онлайн- и офлайн-дискуссии? Как поучаствовать в исследованиях и как вынести проектные предложения? Может быть, собираются какие-то круглые столы раз в месяц, может быть, делаются доклады жителям развиваемого района? Нет, ничего такого не происходит.
Опыт, описанный в книге, говорит, что проектировать общественные пространства, кварталы и районы можно и нужно, привлекая людей по-настоящему, а не для галочки. И такое возможно и в мелких городках, и в столице (Иркутск для сравнения).
Город | Основан | Тыс. жителей | S, км² |
Белосток | 1691 | 296 | 102 |
Быдгощ | 1038 | 348 | 176 |
Бытом | 1136 | 173 | 69 |
Варшава | 1300 | 3100 | 517 |
Замосць | 1580 | 66 | 30 |
Зелёна-Гура | 1323 | 139 | 278 |
Краков | 965 | 780 | 327 |
Лодзь | 1423 | 683 | 293 |
Познань | 1253 | 538 | 262 |
Тыкоцин | 1425 | 7 | 29 |
Иркутск | 1620 | 617 | 305 |
Ниже я кратко перескажу каждую из двадцати глав книги, в конце выложу фотографии не избранных (как обычно делаю), а всех разворотов, чтобы вы могли прочитать о проектах так, как это было написано в самой книге, посмотреть иллюстрации проектов.
Гданьская судоверфь
Важное для современной Польши место: здесь сформировался профсоюз «Солидарность», который сверг коммунистический режим в 1989 году.
Символизм этого места не спас предприятие от банкротства в 1996 году. После территорию начали застраивать. Именно застраивать, а не ревитализировать: сносили старые корпуса. В 2004 году институт искусств «Остров», основанный фондом «Остров Прогресс», начал движение за сохранение оставшегося культурного наследия. Он проводил общественные дискуссии, выставки, мастер-классы. Участвовали горожане, культурные деятели и сами девелоперы. Эта активность привела к тому, что в 2011 году мэрия создала Совет заинтересованных сторон молодого города — в него вошли владельцы и пользователи территорий. Этот совет следит, чтобы инвестиции шли на пользу с урбанистической, социально-культурной точки зрения. В статье не сообщается, в чём это выражается, но как пример приводится создание Европейского центра солидарности — просветительского центра и музея революции 1989 года.
Дом культуры в районе Служев, Варшава
Ещё в 70-е годы это была незастроенная территория, но потом здесь появился микрорайон «советского» типа на двадцать тысяч жителей.
В конце 80-х были уничтожены последние объекты догородского периода. Жители остались без памяти места: прошлое ни в чём не отражалось, как будто ничего до этих многоэтажек здесь не было. А дом культуры «достался» коммерсанту, который ревитализировал его как мог, лишив местных жителей площадки для проведения культурных мероприятий.
Несколько лет активисты проводили что-то во дворах. А в 1993 году муниципалитет сдал им в аренду бараки, которые остались от строительства метро. Следующие двадцать лет культурная жизнь района в них и проходила. Было наглядно показано, что потребность в таком месте есть, что побудило власти построить в десятых годах настоящий дом культуры. Проект опирался на историю места: ДК был не одним бетонно-стеклянным зданием, а комплексом невысоких построек, отсылающих к традиционным сельскохозяйственным строениям. Там есть всё, что бывает в обычных домах творчества: театральные, керамические и прочие кружки, — и кое-что специфическое: общественный огород и выгон с козами.
Деятельность общества «Разблокируй», Варшава
Во время последней мировой войны ⅔ Варшавы было уничтожено. И не все здания восстанавливали в старом стиле. Сейчас большая часть площади города застроена типовыми многоквартирными домами. Люди, живущие в таких домах, точно так же мало знают друг друга, как и у нас в стране. Марлена Хаппах (иногда встречается написание Хаппач) и Общество в пользу улучшения жилищной среды «Разблокируй» решили побороться с этим, чтобы объединять людей для совместной деятельности.
В книге описывается только одна акция, но мне она очень понравилась. Общество «Разблокируй» собрало архитекторов, урбанистов, социологов, построило в зелёной зоне одного ЖК макет трёхкомнатной квартиры в натуральную величину и проводило там дискуссии, кулинарные мастер-классы, а специалисты рассказывали, как лучше зонировать квартиру в имеющихся ограничениях, как озеленить балконы и приспособить их для себя (судя по фото, стеклить их запрещено по-настоящему, а не как у нас). Акция имела большой успех, и в следующем году такой же модуль собрали в другом районе.
Люди не только решали какие-то свои вопросы, связанные с оптимизацией пространства в типовых панельках, но ещё и знакомились друг с другом и решали уже сообща проблемы территории вокруг дома: убирали её, сажали вместе деревья.
Интересно, что хотя все архитекторы, даже те, которые проектируют дома, по сути своей дизайнеры, в России архитекторы-домостроители кривят рылы, если их называть дизайнерами. Потому что дизайнеры — это какой-то низкий жанр, дизайнерами могут быть только ландшафтные дизайнеры, дизайнеры интерьеров и дизайнеры ногтей. А вот архитекторы — это совсем другое дело, поэтому не надо называть дизайнерами тех, кто занимается зданиями и бровями. В Польше же все дизайнеры, кто работает с пространством, — архитекторы: архитекторы домов, архитекторы интерьера, ландшафтные архитекторы.
Деятельность фонда «12 каменный дом», Быдгощ
Улица Познаньская — часть федеральной трассы, и на ней не было мест для прогулок. Вдоль улицы расположены старые трёхэтажные дома, чернеющие от выхлопов. В доме 12 поселился архитектор Шимон Мушиньский и открыл на первом этаже паб с местным пивом. Место стало популярным, и Шимон среди многочисленных посетителей нашёл единомышленников.
Вместе с ними он в 2013 году организовал фонд и занялся реставрацией дома. Помещения отдали молодым художникам под мастерские или для иных целей. Кто здесь работал, не платил аренду, но часть прибыли отдавал на восстановление. В доме базировались мастерская кооператива ремесленников, ремонтирующих и продающих антикварную мебель и другие предметы быта; фотогалерея; клуб-кафе. Был и бесплатный общественный коворкинг. Со временем фонд вышел за пределы дома и начал организовывать целый ремесленный кластер для объединения предпринимателей, занимающихся проектированием, рукоделием и консалтингом.
Я не смог вспомнить аналогичного проекта в Иркутске, разве что просуществовавший несколько лет Дом А. Расскажите, если знаете подобную историю восстановления дома, пусть даже не объекта культурного наследия.
В 2014 году Быдгощ посетил Илья Варламов, в его фототчёте я не нашёл описываемого дома, а было бы интересно посмотреть.
Офф Пётрковска, Лодзь
На месте старинной фабрики тканей, закрытой в 1990 году, в 2011 году сделали пространство, похожее на иркутский Доренберг. Здесь проводятся концерты, ярмарки, демонстрации мод, кулинарные мастер-классы. На территории работает фермерский базар, на первых этажах — магазины с хендмейдом, бутики, кафе-клубы, галереи и рестораны. На остальных этажах — мастерские и выставочные залы.
Проект был инициативой коммерсанта, владельца территории, а не администрации или горожан. В Иркутске было так же.
Скульптурный парк в районе Брудно, Варшава
До 2009 года в этот район города никто не ездил, чтобы «провести время»: смотреть там было не на что. В 2009 году Павель Альтхамер устроил в одном из микрорайонов в зелёной зоне на 25 га скульптурный парк, в котором круглосуточно экспонировались современные работы мирового уровня. Представьте, что в Рабочем или в Ново-Ленино появятся работы Моники Сосновской, Олафура Элиассона, Риркрита Тиравании, Йенса Хаанинга, Сьюзен Филипц, Романа Станчака, Аи Вейвея.
Это не то же самое, что сквер кичёвых скульптур за зданием Русско-Азиатского банка — такому скверу не место в центре Иркутска. У иностранного туриста стоящие плотнячком золочёные болванчики вряд ли вызовут такой интерес, что он пойдёт смотреть на них специально, — разве что заглянет в этот зелёный дворик, проходя мимо. А вот если на обширной территории будут расставлены оригинальные работы современных художников со всего мира, это может кого-то побудить даже остаться на лишний день в городе.
Музей промышленной архитектуры «Эксплозиум», Быдгощ
В 1939 году на оккупированной территории Польши немцы построили огромную оружейную фабрику. Площадь — 23 км², множество зданий, тоннелей, сотни километров дорог и железнодорожных путей. После войны объекты были законсервированы. В 2004 году на части территории устроили технопарк, для этого — разрушали военные постройки.
Два краеведа решили сохранить память об этом месте и устроить подземный туристический маршрут. Власти одобрили идею, и через некоторое время появился первый в Польше музей промышленной архитектуры. В него вошло двадцать семь зданий, соединённых дорожками и подземными тоннелями.
Ревитализация Мельничного острова, Быдгощ
В этом проекте, в отличие от большинства других, не прослеживается влияние каких-то общественных организаций или активистов. Видимо, или девелопер сам решил создать такую территорию, или это воля городских властей. Началось с постройки на берегу реки здания банка по проекту мастерской Буланда. А затем начали меняться прилегающие участки.
На одном из островов близ центра города остались объекты культурного наследия: мельницы, амбары и склады — их сохранили, сделав точками притяжения. Реку и остров расчистили, восстановили канал, построили три мостика, три музея (археологии, денег и искусств). Появились велодорожки, амфитеатр, пристань для яхт, рестораны.
Ревитализация района Заблоце, Краков
Тоже проект без упоминания низовых инициаторов. На базе старого промышленного района появился почти Доренберг (почти — потому что здесь планировалось ещё и жильё). Территория должна была развиваться по двум направлениям: восточное — административные здания и гостиницы, западное — жильё и предприятия сферы услуг.
Ключевое место — эмалевая фабрика Оскара Шиндлера. Также здесь разместились музей современного искусства «Моцак» и центр документации искусства Тадеуша Кантора «Крикотека». Появились точки притяжения — появились туристы. Появились туристы — появились деньги. Появились деньги — появились новые инвесторы. Они не сносят исторические здания — ревитализацируют их с упором на жилую функцию, а не на торговую.
В Знаменском предместье Иркутска, вдоль берега Ангары, тоже есть промышленные территории, которые можно было бы ревитализировать с развитием жилой функции. Но у нас застройщики пока ещё не умеют так думать.
Тропа у берега Вислы, Варшава
Проект, который тоже состоялся благодаря муниципалитету, а не активистам. Этот проект имел шансы быть реализованным «официозно», но благодаря активисту, аффилированному с муниципалитетом, получилось по-человечески.
Правый берег Вислы был дик и безлюден. И наступило время, когда решили эту территорию развивать. Драйвером проекта выступил ландшафтный дизайнер Марек Пивоварский (позже он станет уполномоченным мэра по делам благоустройства прибережья Вислы). Он решил обойтись минимумом средств: устроил 8-километровую прогулочную тропу, использовав несколько тонн песка, которым посыпали поверхность дорожек, и ветвей, из которых сплели ограду, укрепляющую побережье. Ну буквально же скато-дендральный (рамусо-фекальный) метод!
Место ожило. Теперь здесь стали проводить время не только одинокие рыбаки, а ещё бегуны, велосипедисты. Стало больше людей — стало безопаснее, стало больше прогуливающихся. Появился трафик — появился бизнес. Так заросшая овражная зона за несколько лет облагородилась: появились три пляжа, летние клубы и кафе, концертные и танцевальные площадки, барбекюшные зоны, волейбольные и бадминтонные площадки, рампа для скейтбордистов.
За то время, что я исследовал городскую среду, я пришёл к выводу, что у людей существует большой запрос на «дикие», «ничейные» территории, и лучшее, что может сделать администрация, это не покрывать всё ровным слоем благоустройства из гранита и фсиновских мафов, а просто убрать весь мусор (настоящий мусор, а не то, что им считают таджикские дворники и колхозники из КГО и управляшек), организовать места для сбора нового мусора и своевременно его вывозить. Этого уже достаточно. И потом нужно смотреть, куда развивается территория, какие у неё пользователи, какие сценарии.
Эти пользователи и есть главные исследователи и проектировщики, от них и нужно отталкиваться. Что Пивоварский и сделал. Без огромных вложений, «самотёком» он создал самое популярное место отдыха в столице. Вот его кредо:
Инвестиции, стоимость которых составляет 1% всех проведённых работ, могут изменить окружающую действительность в 80% случаев.
А ещё он достоин уважения за то, что не миндальничает с захватчиками:
Пивоварский находит время для того, чтобы выслушать все мнения, при этом не боится принимать рискованные или непопулярные решения. Так было, например, тогда, когда в связи с обустройством велосипедной дорожки следовало удалить 1500 самосеек клёна ясенелистного (клёна американского).
В Иркутске подобный подход к проектированию и развитию хочется применить прямо сейчас — к прибрежной территории от Академического моста (в районе спорт-парка «Поляна» и до плотины ГЭС (ну или хотя бы до Кузьмихи, в районе Тёплых озёр — свежая статья об этой идее на Ирсити).
Приход св. Яцека, Бытом
Как могла бы выглядеть территория у Казанской церкви, например, если бы у настоятеля был вкус. Для тех, кто не был в Иркутске, сообщу, что ночная подсветка куполов этого восстановленного храма подобна цирковой, во дворе — зверинец с песцом и чёрным лебедем, а также скульптуры цыганского барокко.
Ксёндз костёла св. Яцека вместе с прихожанами отремонтировал храм, затем привёл в порядок кладбище. После чего настоятель решил построить многофункциональный Дом прихожан. В нём разместился, например, музыкальный кружок для инвалидов. Проект подготовило бюро «Медуза Груп».
Реконструкция улицы Тачака, Познань
Улица Тачака небольшая, триста метров, параллельна центральной улице города.
Первые этажи — кафе и рестораны. Но тротуары были запаркованы, а проезжая часть — разбита. Это не выгодно ни городу, ни бизнесу. Поэтому владелец кафе «Тачака 20» обратился в 2012 году через соцсети с предложением о реконструкции улицы. К предложению присоединились другие рестораторы и бизнесмены, через время к ним подключились и власти. Уже в следующем году улице изменили статус, она стала жилой зоной. Ограничение скорости в 20 км/ч (без возможности превысить её вдвое, как у нас), приоритет — пешеходам и велосипедистам. На улице появились скамейки, кадки с цветами, летние веранды. А ещё через год власти и общественность организовали конкурс и реконструировали Тачака. Улица-парковка превратилась в улицу — общественное пространство.
В Иркутске же со скрипом идёт устройство первого парклета на ((Немчиновской (ныне — Киевской). А всё остальное, что описано в этой истории, — просто фантастика для наших реалий.
Ревитализация комплекса Ксенжи Млын, Лодзь
Ещё один проект ревитализации старых промышленных зданий: остатков империи Кароля Шейблера. Комплекс ценной застройки на нескольких десятках гектаров, кандидат на внесение в список Всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. В 2003 году здесь были офисы, склады и пожарка. Со временем это стало больше похоже на Доренберг, только с уклоном в жильё. Из общественных организаций здесь базируются Центр дизайна Лодзинской академии искусств, творческие мастерские, клуб «Ксенжи Млын», Дом туриста.
Маршрут деревянной архитектуры в Тыкоцине и окрестностях
Главной достопримечательность Тыкоцина была старинная синагога. Но в городке сохранились и другие объекты деревянной архитектуры. Осталось не так много: владельцы часть домов разобрали, часть — покрыли всяким профнастилом и пластиком, чем нарушили их исторический облик.
В 2010 году общественники решили сохранить наследие. Они основали фонд Центр изучения истории и культуры маленьких городов. Они отреставрировали дом 1885 года на рыночной площади, где устроили инфоцентр.
Затем фонд создал маршрут деревянной архитектуры из тринадцати наиболее ценных зданий, выпустил путеводитель с историей домов и людей, которые в них жили. Дома превратились в музеи: в них сохранились интерьеры, утварь.
Сейчас фонд работает над тем, чтобы весь город был признан памятником истории и культуры — как наш Суздаль, например.
Модернизация синагоги в Замосци и создание Хасидского пути, Замосць и Юго-восточная Польша
В 2006 году Фонд охраны еврейского наследия инициировал проект Хасидского пути. На момент публикации книги он протянулся на 1000 км и охватывал 28 местностей. Маршрут объединяет города с синагогами, молитвенными домами, миквами и киркутами. В 2010 году фонд отреставрировал синагогу в Замосце и разместил там Информационно-туристскую службу, организовал культурный центр.
Общественная концепция ревитализации Венглувки, Белосток
Новая жизнь ещё одного военного объекта, площадью в девять гектар. Десять лет его обживают активисты и стартаперы. Здесь разместились частный музей техники, скейт-парк, клуб ныряльщиков, международный культурный центр (сотрудничает с Белоруссией и Украиной), много лет проходит фестиваль клубной музыки.
Пока комплекс работает только в тёплое время, потому что не отапливается. Но то, что место живёт, побудило власти спланировать проведение теплового луча для реализации общественной концепции «Креативное Подлясье». О том, какой должна быть эта территория, обсуждалось несколько месяцев со всеми сторонами: нынешними пользователями, белостокцами, чиновниками, экспертами, инвесторами. Жилья здесь не планировалось, планировался Доренберг со спортивным комплексом, концертным залом, мастерскими, офисными помещениями, научно-технологическим парком и музеем памяти о Сибири.
Перестройка парка Тысячелетия, Зелёна-Гура
В 1957 году в Иркутске на месте кладбища построили ЦПКиО (сейчас Центральный городской парк находится на островах).
В шестидесятые братские социалистические поляки построили в Зелёна-Гуре на месте кладбища парк культуры и отдыха.
В 2012 году поляки подумали, что с территорией в своё время поступили неправильно и надо что-то исправить. Фонд «Салоны» вместе с местной галереей современного искусства и мэрией организовали «проект социальных консультаций». Было организовано больше десяти встреч, мастер-классов с участием экспертов и обычных жителей города: мамочек, школоты и бабок. По результатам подготовили отчёт, который лёг в концепцию реновации парка.
По мне — это самый мутный проект из описанных. Кладбище не стало кладбищем, осталось парком с развлечениями. Мне не по душе и то, что тут Олег Борисович Бадула наворочал у нас с (Иерусалимским парком). Но мне кажется, иркутский результат по духу ближе к тому, что должно быть на месте кладбища. Но только по духу. Всё остальное у Бадулы вышло плохо. У поляков же (судя по описанию в книге) получилось наоборот.
У нас никакого проектирования и соучастия не было. Разработчики просто поставили общественность перед фактом: вот мы такое планируем. Какие там пользователи есть, какие сценарии сложились — какая разница? Священники о таком не думают, потому что это не их задача, а стареньких членов Союза архитекторов про такое не учили думать. Поэтому на мои вопросы на этих «общественных слушаниях» Олег Борисович отвечать не стал, а ушёл от ответа в духе «Чего вы ко мне привязались? Мне как попы́ сказали сделать, я так и делаю».
Пассаж Розы, Лодзь
Ещё один проект на той же Пьотровской улице. Какая-то скукота, думаю, авторам книги стоило бы включить вместо этой истории другую. Тут никакого активизма и самоорганизации. Просто предприниматели пригласили художницу сделать декор фасадов зеркалами, та привлекла к работе жителей и студентов — и всё.
Парк отдых «Зум природы», Янов Любельски
Мэр города пообщался с жителями и понял, чего не хватает городу. Привлёк финансирование и сделал первый в Польше интерактивный научный центр, посвящённый экологии. Туристы со всей страны приезжают, так хорошо вышло.
В книжке мало фотографий, посмотрите проект на сайте бюро разработки, там интересно и всё можно рассмотреть.
Реставрация Сьёротки в Познани
Опять же это изначально проект муниципальных властей по включению отрезанной исторической части города в зону влияния современного города. Но после старта проекта к его развитию подключилась общественная организация Врата Познани. Они вместе с инвесторами создавали маркетинговую стратегию развития территории.
Оформление
Книжица выглядит странно начиная с переплёта. Обложка у неё такая, какая бывает на блокнотах, записных, телефонных книжках. Я такие никогда не делал и даже не знаю, как называется этот материал, какое нужно оборудование для работы с ним: резать, запаивать края и петли у корешка. Скреплена без шитья, только склейка. Хочется такую маленькую раскрыть посильнее, чтобы фотографии рассмотреть получше, а это опасно, книжка может и посыпаться.
Материал переплёта не очень приятный на ощупь, но и не противный: просто синтетика и синтетика. Он немаркий, обычная грязь с него стирается легко, но и на лице, и особенно на спине на моём экземпляре видно перетискивание краски с каких-то других книг или документов. Чернила прямо вошли в структуру обложки, надо попробовать спиртом оттереть.

Затрудняюсь также ответить, каким способом печатали текст. Я бы делал шелкографией.
Жёлтого текста внутри много. Отпечатана книга в четыре краски, но я бы печатал в пять красок: этот жёлтый бы делал пантоном: он был бы совсем-совсем одинаковый на всех страницах и был бы более плотным. Второй ключевой цвет (алый) можно оставить цмиковым — каждый дополнительный цвет повышает стоимость производства, с алым этого можно было и не делать, он появлялся не так часто.
Бумагу подобрали подходящую: не меловку поганую, а офсетку, плотностью около 100…120 г/м². И фотки не просвечиваются, и тактильно приятно.
Текста очень мало, поэтому его верстают обычно не на всю ширину, а где-то на две трети полосы. Вёрстка в целом соответствует нормам русского языка и русской типографики, но есть несколько недочётов: метранпаж легко относится к тире в начале строчки, в одной из цитат используются ‘неправильные кавычки’ (что интересно, такие одинарные нехарактерны и для польского языка), есть пара опечаток и несколько неточностей редакторского характера.
Используется, мне кажется, одна гарнитура, в составе которой есть обычный гротеск разных насыщенностей, курсив и трафаретное начертание. Буквы в шрифте симпатичные, хотя некоторые не совсем традиционных форм (л, ц), это не бросается в глаза и может быть оправдано тем, что это про всякие низовые инициативы и там допустимы шероховатости (оттуда же и трафаретность). Вообще, я ожидал от наших восточноевропейских товарищей меньшего.











































































Работа с иллюстрациями очень странная. Плашки с текстом закрывают почти всё изображение, остаются только небольшие поля. Что хотел сказать автор — не понимаю.



Эту книгу не продаю и читать не дам, но есть в моей букинистической лавке другие на отдачу и продажу.
☉
Форма для единоразового взноса в поддержку выпуска книжных рецензий — форма ниже (потребуется регистрация в Юмани даже для отправки с банковской карты), для ежемесячной подписки — Бусти.