📖 Утиная охота
Мне сложно читать драматургию, ещё со школы. Тяжело, когда в тексте вместо художественных описаний обстановки, природы — указания режиссёру. Когда толком не описываются действия, когда вообще нет мыслей персонажа, а основное содержание — разговоры (порой представленные как дробные диалоги), — тяжело. От такой подачи я теряю мысль, приходится возвращаться и перечитывать уже прочитанное.
Поэтому всё, что было нужно читать из пьес по школьной программе, я читал, но потом — избегал.
«Утиную охоту» прочёл, потому что попалась книга с ней в уже закрывшейся читай-твори кофейне «Нора», на полке буккроссинга стояла. Такое нелепое издание, что решил взять в кунсткамеру. Томик был маленький, клал его в карман куртки и читал в трамвае, да так незаметно для себя и довольно быстро прочёл.
О Вампилове на тот момент я знал мало. В учебнике читал «Свидание» (тогда не впечатлило), в детстве видел «Старшего сына» (помню только свитер Караченцева). Потом, когда приехал в Иркутск, Александр Валентинович на меня постоянно бросался, отовсюду на меня выглядывал — и мне захотелось изучить его биографию и я узнал о его драме.
Однажды мне в чат скинули видео какого-то автостопщика, рассуждающего об Иркутске, чтобы я высказался по поводу его аргументов. И там был на 27-й минуте небольшой диалог с местным.
— Вампилов, Александр Вампилов.
— А кем он был?
— Чехова знаете?
— Да-да-да.
— Вот это Чехов.
Не думаю, что это полная правда. Настоящим Чеховым Вампилов не стал — и не мог бы им стать в той стране, в которой жил. Думаю я, что и сам Чехов в условиях, в которых жил Вампилов, не стал бы Чеховым.
Художник не может не творить. Дизайнер может, а художник — нет. Долг художника перед Господом — реализовывать талант; а прятать его, не использовать — грех. Хорошо и правильно, когда художник может не беспокоиться о хлебе насущном: если его работы продаются, у него есть меценат или государственная синекура. Но в богопротивное советское время что-то из этого было или незаконно, или трудновыполнимо, если этот художник не какой надо художник.
Вот Вампилов не какой надо художник: он не был коммунистом (даже лицемерным), и он был русским.
Я не проверял весь корпус его текстов (только «Утиную охоту»), но Википедия и другие источники говорят о том, что творчество Вампилова деидеологизировано. В его художественных произведениях нет слов «социализм», «коммунизм», «капитализм», «Ленин», «партия» и прочих из марксоугодного вокабуляра. Не думаю, что замполиты в издательствах проверяли всё его творчество на предмет такого несознательного поведения, но что в конкретном принесённом произведении нужные маркеры отсутствуют, конечно, видели. И это тоже влияло на решение о подписании в печать.
Раз не печатали — то и не платили. А что не печатали — это был знак и не ставить на сцене. Это сейчас его переиздают и играют по всей стране. Но хороша ложка к обеду. Тогда Вампилов нуждался и в деньгах, и в признании — сейчас ему всё равно. Олег Ефремов вспоминал:
Пьесы Вампилова в 60-е годы у многих не вызвали интереса. Играли Розова, Володина, мечтали о «Гамлете», а «завтрашнего» драматурга просмотрели. Очень распространено мнение, что пьесам Вампилова мешали только некоторые не в меру ретивые чиновники. К сожалению, мешали и стереотипно устроенные наши собственные мозги.
Любить советскую власть Александру Валентиновичу было не за что. Он не помнил отца, потому что его расстреляли в 1938, после навета в панмонголизме (якобы он ратовал за соединение Бурятиии и Монголии). Валентина Никитича реабилитировали в 1958, когда писателю было двадцать.
Принципиального автора из беспартийных могли бы напечатать как представителя нацменов. Это распространённая практика, я упоминал о ней в рецензии на Веллера. Вампилову и советовали пойти таким путём (цитирую Олега Ефремова из приложения к пьесе): «Мы прозрели не сразу. Неловко вспоминать, как я предлагал Саше Вампилову для более быстрого прохождения „Утиной охоты“ провести её по разряду „пьес национальных авторов“. Он немедленно отказался и, наверное, был уязвлён. Он считал себя русским писателем, был кровно связан с русской литературой, и любая снисходительность ему была не нужна».
Забавной мне кажется зеркальная ситуация с другим иркутским драматургом — Иваном Александровичем Вырыпаевым (Минюст считает его иностранным агентом), который быть русским не хочет.
Буряты считают Вампилова бурятским автором, но этого мало, чтобы он стал бурятом. Путаница на постсоветском пространстве возникает потому, что советские смешали значения и размыли границы между понятиями «национальность», «нация», «народ», «народность», «этнос». Сейчас объясню, почему Вампилов не бурят.
Национальность — может быть, но не обязательно связана с этническим происхождением. Национальность — это язык, историческая память и культурные коды. Национальность — это фэндом. А этническое происхождение — простое «ты с какого района». Национальность — это душа и разум. Этническое происхождение — тело и кровь. Первое зависит от культурной среды и воспитания, и это не установка на всю жизнь, а второе — генетическая лотерея. Если вот так, просто объяснить, что такое национальность, то масса вопросов пропадёт, и исчезнет эта нелепая группа в 10 % людей без национальности в очередной переписи — они определятся, кто они (в подавляющем количестве случаев — русские).
Причитания, что нет никаких русских, например, что все давно перемешались, странны: язык есть, историческая память (как бы над ней ни издевались) — есть; культурные коды есть и продолжают появляться, этот фэндом очень живой. А что русские попутно поглощают другие этносы — это переживания радикальных националистов этих отдельных этносов.
Если человек считает себя представителем какой-то национальности, главное, что он должен предъявить как доказательство — знание языка. Если не выучил в детстве, но очень хочет быть табасаранцем, юкагиром или эльфом, пусть учит язык сейчас. Второе, что должен знать человек, который считает себя представителем определённой национальности, — историю народа с его мифологией. Третье — основные положения традиций, символики, верований и актуальные элементы культуры (если таковая имеется). Примерно то же самое и с другим фэндомом — с религиями. Если человек не может прочесть наизусть «Отче наш» и «Символ веры» — он вовсе никакой не христианин, крещения в бессознательном возрасте недостаточно.
Конечно, если вся семья и ближайшее окружение принадлежат к одному этносу, в котором советские, когда создавали новую историческую общность, не убили их собственный язык и идентичность, тогда проще предсказать, кем себя будет считать ребёнок. Но если семья мультиэтническая, то ребёнок со временем отдаст предпочтение традиции кого-то из родителей или выберет иную. Так и получаются американец австрийского происхождения Шварценеггер, француз итальянского происхождения Наполеон или русский бурятского происхождения Вампилов.
Но вернёмся к драме Александра Валентиновича. Отвергнув два удобных социальных лифта (идеологический и национальный), он страдал от невостребованности и пил. От чего и умер.
Сегодня умрёшь — завтра скажут: «Поэт». «Утиная охота» была поставлена через четыре года после смерти Вампилова, в 1976 году, в Молдавии. На молдавском языке. Позже — в Риге. Спустя год «Современник» сделал пиратскую копию пьесы (с главным героем Мазовым), переврав финал, потому что вампиловский главный герой не соответствовал образу строителя коммунизма. И только потом её, настоящую, начали ставить в России на русском и ставят до сих пор, даже в театре кукол. И ещё фильмы сняли: хороший, плохой и не настоящий.
...Мне сложно читать драматургию, ещё со школы. Тяжело, когда в тексте вместо художественных описаний обстановки, природы — указания режиссёру. Когда толком не описываются действия, когда вообще нет мыслей персонажа, а основное содержание — разговоры (порой представленные как дробные диалоги), — тяжело. От такой подачи я теряю мысль, приходится возвращаться и перечитывать уже прочитанное.
Но когда я читал «Утиную охоту», у меня в голове всё происходящее рисовалось очень живо, как будто я следил за настоящим спектаклем. И происходящее в нём было объёмное, естественное. И я испытал катарсис. Прямо в трамвае.
Книга
Пьеса издана малоформатной книгой в твёрдой обложке с глянцевой ламинацией.
Вот что мне в обложке понравилось — это чистота задней сторонки. Ни цены, ни штрих-кодов, ни рекламы, никакой другой чужеродной информации. Это редкость, сейчас такое бывает только на книгах в суперобложках, когда маркетинговые и технические данные перемещают с обложки на этот временный элемент оформления.
Изображение для обложки, заставки для начала пьесы и для окончания действий сделал известный в своё время в Иркутске художник и дизайнер Владимир Васильевич Дейкун. Он поучаствовал в оформлении ещё четырёх книг Вампилова и нескольких работ о нём. Иллюстрация на обложке — работа художника, который прочёл пьесу, посмотрел её или хотя бы поговорил о ней. Зилов здесь человек, который есть, но которого и нет. В общем, нормальная метафора.
Иллюстрация с плывущими утками и Зиловым с телефоном плоха тем, что повторяется, а лучше было сделать три варианта, для каждого действия — свой или уж не делать вовсе.
Эстетика Дейкуна в работе для этой книги мне не близка, но это вкусовщина.
Текст верстал А. Шолохов, уверен, что это Андрей Викторович Шолохов. Его работа — ещё одно подтверждение того, что архитекторов нельзя пускать в типографику, графический дизайн и книжное дело, пока не научатся. Андрей Викторович закончил архитектурное в Политехе в 1990 и в 1997 году, судя по официальной биографии, ещё не занимался дизайном, а был бильд-редактором газеты «Вечерний Иркутск» и управляющим агентства «Комсомольская правда — Байкал». Главным дизайнером полиграфического центра «РИЭЛ» он станет после выхода книги, в 1998 году. Вот насколько низкая планка в провинциальных типографиях, чтобы человека с таким уровнем понимания типографики делать главным дизайнером. Но это ничего, в будущем он ещё стал главой Союза дизайнеров Иркутска, и на этом посту для развития дизайна в городе он… (об этой организации мы поговорим в другой раз, как однажды поговорили про Союз архитекторов)
В титрах указано, что при вёрстке Андрей Викторович использовал некую гарнитуру «Газета Титул». Начинающий метранпаж указал, что употребил только одно начертание — простое, но в тексте видно, что и курсивное тоже. Гарнитура эта была «создана» компанией «!22! Soft?». Предположу, что и дизайнер этот шрифт так же использовал всерую. Как и не менее двух других шрифтов, что тоже были использованы в вёрстке, но не упомянуты в выходных данных: под печатную машинку и дорогой сердцу каждого советского архитектора геометрический гротеск — «Футура». Уместность каждого из трёх выбранных шрифтов, их сочетаемость и пафос в рамках этой книги нет смысла обсуждать. Но про «Футуру» кое-что скажу.
Андрей Викторович безграмотно поступил с «Футурой», которую использовал для заголовков. Посмотрите на то, как близко буквы друг к другу (особенно когда там только заглавные), как залипают элементы букв (например, челюсть е), какие шипы торчат из А, И, М. Выпускник Политеха не знал, что между заглавными нужно увеличивать трекинг. Он не знал, что нельзя для увеличения жирности херануть обводку: контур искажается, что приводит к изменению соотношения тёмного и светлого в символах, из-за чего начинают слипаться внутренние просветы. Это же, видимо, привело и к появлению шипов. Ну а ещё он решил сделать надпись более узкой, но, не имея такого начертания, взял и ничтоже сумняшеся сжал буквы с боков, чем ещё раз изменил пропорции штрихов. Попробовал бы он свою фотографию так же деформировать для понимания важности пропорций элементов. Также будущий главный дизайнер области даже не потрудился хоть как-нибудь поправить кернинг. Допускаю, что манипуляций со шрифтом Шолохов не проводил, а взял некачественную пиратскую версию шрифта. Ну это тоже характеризует его глазомер и профессионализм.
Давайте поговорим о качестве вёрстки основного текста. Оно низкое. Межсловные расстояния, особенно в выключке по формату, неоднородные, иногда — дыры между словами больше расстояния между строками! Жирный текст заголовков пережат и слипается. Знаки препинания отбиваются пробелами с произвольных сторон (и это нельзя списать на разрядку). Сами знаки препинания случайны: кавычки иногда правильные, а иногда — нет; длинного тире я, кажется, не встретил вообще. Сам кегль на соседних страницах может быть разным. Ну что дилетант оформлял текст, видно уже по колонтитулам: они есть, они неинформативные, они одинаковые на обеих полосах. Хорошо ещё, что в части приложений от них догадались избавиться.
Драматургия — разговорный, а не описательный жанр, пьесу читать сложно, потому что это не монотонное изложение, как в обычном прозаическом произведении. Основная часть текста — диалоги, прерываемые авторскими ремарками. Поэтому не надо стремиться делать правый край ровным, так набор будет неравномерным при коротких строках.
Нужно стремиться к тому, чтобы упростить задачу читателю. Это можно было бы сделать, сверстав пьесу в формате своего рода таблицы (разумеется, без расграфки). В первой «колонке» — имена действующих лиц, во второй — собственно, реплики. Имена при таком оформлении можно было бы набирать без разрядки (это приём профана и наследие печатных машинок) и вообще без дополнительного выделения: выделения положением было бы достаточно. Пояснения к действию следовало бы и отделить от предыдущего и последующего текста, и выделить пространством сбоку.
Отпечатана книга на второсортной просвечивающейся бумаге, почти газетной. И это не творческий замысел, а от бедности. Тип бумаги Андрей Викторович в выходных данных не дописал, оборвал почти на полуслове. Думаю, нечаянно наехал в этом месте названием шрифта. А корректоры этого не отметили.
Корректоров у книги было два: некие Л. Клопот (возможно, это Лилия Галимзяновна) и И. Ушакова. Что они плохо справились, показывала уже надпись на обложке: неправильно оформленное числительное. В тексте главное, что они пропускали, — пробелы. Слова прилипали к знакам препинания там, где не должны, и отрывались там, где не следует. Ну и они не отследили нормы соблюдения правил русской типографики верстальщиком.
☉
Понравился текст — делитесь, комментируйте или жмите на кнопку ниже (потребуется регистрация в Юмани). Для ежемесячной подписки — завёл Бусти, если подпишетесь на тариф от «Перекати-поле» и выше, доступ в редакторский чат, будете определять политику блога, видеть черновики и некоторые записи, что я не публикую открыто.
