📖 Английский дом. Интимная история
Эта английская книга, как и «Искусство видеть», тоже была написана по итогам съёмки четырёхсерийного документального фильма на Би-би-си. Но если работы Бергера в значительной мере повторяли друг друга, с поправкой на естественную разницу между движущимися картинками и статичными, книга этой учёной существенно отличается от фильма.
И фильм (первая, вторая, третья, четвёртая серии), и книга называются в оригинале одинаково: «Если бы стены говорили» (или можно ещё «Если бы стены могли говорить», «Если бы стены могли рассказать»). Но наши локализаторы решили, что для книги «Английский дом. Интимная история» лучше.
Я не нашёл этого мини-сериала на русском, поэтому мы смотрели его через Яндекс-браузер: он умеет переводить видео на лету. Фильм Бергера тоже смотрели таким способом. Технология удивительная, я как будто в будущем. Но рекомендую не надеяться только на перевод, а ещё включить субтитры: это поможет понимать текст правильно, робот иногда путается. Самое забавное — это упоминания великих грузинских архитекторов, грузинских семей, грузинских домов и так далее. Конечно, это всё было георгианским, а не грузинским, но так как слова пишутся-произносятся одинаково (georgian), робот разницы не делал. Синонимы пока автопереводу трудно даются. Например, когда называют несколько похожих вещей подряд, это может звучать так: «сорочка, сорочка, сорочка и сорочка».
В остальном автоперевод справлялся хорошо, иногда рождая странные перлы (например, «наркоманские вишни»), иногда — замечательные, образные метафоры. Мы их отмечали по ходу, но не фиксировали, я запомнил только одну, очень точную: прищуренное окно (никогда такого не слышал), но сейчас погуглил, оказалось, что это не выдумка нейросети, такое выражение в английском есть.
Ещё один курьёз автоперевода связан не с текстом, а с озвучанием: робот низкие голоса озвучивает мужчиной, а в одной из серий у женщины был альт, но для нейросети это было уже слишком низко, поэтому включился мужской голос.
Вернёмся к содержанию. Ощутимая разница двух продуктов: в обоих части про гостиную, спальню, ванную и кухню, но книга похабнее и выставляет англичан не в лучшем свете, как будто кино снимали англичане, а книгу писал ирландец или Галковский.
Здесь опять-таки отличился Генрих 8. Его придворный — смотритель ретирадного кресла, был обязан ежедневно оповещать весь белый свет о состоянии королевского кишечника.
К сожалению, сифилисом заражались также жёны и дети блудливых мужей и отцов. Особенно жалко тех, кто стал жертвой непонятно как возникшего чудовищного поверья, распространившегося в георгиевскую эпоху, что мужчина может избавиться от сифилиса, вступив в половой акт с маленьким ребёнком, даже младенцем.
Общественные бани. Эти увеселительные заведения были необычайно популярны в средневековых городах, но имели довольно сомнительную репутацию, поскольку мужчины и женщины мылись вместе. К 18 веку bagnio (баня с парильней) фактически превратилась в бордель.
Уже в 1582 году голландец Питие Мориц, оказавшись в Лондоне, заметил с моста установленное в реке водяное колесо. Во время приливов, когда уровень воды поднимался, жители получали воду прямо в дома. К сожалению, в елизаветинском Лондоне Темза служила также и коллектором, поэтому нечистоты, спускаемые в реку горожанами, возвращались к ним же.
На столике у стены стоит в ряд несколько ночных горшков, и любой может справить нужду, пока остальные пьют, — у них это в обычае. Никто даже не думает скрываться! Просто верх неприличия. Франсуа де Ларошфуко об английском застольном этикете, 1784.
Мне довелось видеть человеческие экскременты, выкопанные из одной такой ямы в Винчестере. Сейчас они хранятся в городском музее, в холодильнике. Время от времени их размораживают и предъявляют посетителям, а самым везучим позволяют даже потрогать вишнёвые косточки, которые, как утверждают археологи, прошли через желудок некоего сакса.
Особым распоряжением было запрещено мочиться в кухонные очаги (видимо, это была распространённая привычка).
С уходом римлян из Британии англичане в своём культурном развитии сделали шаг назад и в Средние века довольствовались в качестве подтирки пучком соломы.
Эразм Роттердамский, посетив Англию, жаловался, что солома на полу — настоящая помойка, впитавшая в себя «плевки и блевотину, собачью и человеческую мочу, пролитое пиво, рыбьи кости и прочите трудно отделимые отбросы».
Появился даже особый жанр карикатуры, который условно можно назвать «Мужчина в пикантном положении, застигнутый с голым задом возле огня».
Некий живший в 13 веке джентльмен, известный как Роланд Пердун, в качестве платы за особняк Хемнингстон в Суффолке был обязан «ежегодно в день рождения Господа явиться пред очи повелителя своего короля, один раз подпрыгнуть, один раз свистнуть и один раз пустить ветры».
В 1766 году Тобайас Смоллетт возмущался тем, что даже воспитанные люди, следуя «скотскому» обычаю, «отхаркивают, сплёвывают и отрыгивают в бокалы мерзость со своих дёсен».
Чтобы не отвлекаться по пустякам, ночные горшки компания выпивох держала под рукой — в посудном шкафу или на боковом сервировочном столе (что, на совершенный взгляд, довольно эксцентрично). Не все одобряли подобное поведение. По словам Рэндла Холма, жившего в 17 веке, «весёлая компания, собираясь за чашей эля», держит ночные горшки на виду «не ради удобства, а нарочно, демонстрируя друг другу собственное скотство».
Кулинарные технологии тоже не блистали особой сложностью: в горшок опускали те продукты, что имелись под рукой, добавляли воды и варили целый день, не особо волнуясь за результат. Вот такой похлёбкой в основном и питалась средневековая Англия. Иногда в одном горшке готовили несколько разных блюд, для чего устанавливали в нём деревянную перегородку, а продукты заворачивали в ткань.
Британская кухня изумительна pic.twitter.com/XYt9V6kVOK
— felix bondarev (@felixbondarev) January 28, 2022
Ох уж эта великая британская кухня: сэндвич с тостом.
В книге были иллюстрации, но их было мало, они были чёрно-белыми, некрупными, а иногда ещё и плохо подготовленными: деталей не увидать. Фильм же был совсем не таким: много натурных съёмок в музеях, частных собраниях, в замках. Люси Уорсли всё, что можно было, пробовала на себе: её одевали в средневековые костюмы (работниц и знати), она стирала и отбеливала мочой бельё; застилала и спала на древних кроватях. Я такие вещи люблю, пока ещё смотрели с женой телик на кухне, один из трёх постоянных каналов был Виасат Хистори, там часто попадали на реконструкторские фильмы Рут Гудман и подобные.
С таким уровнем продвижения отечественные фильмы мне не известны (расскажите, если знаете), кроме того, что был смонтирован по результатам эксперимента Павла Сапожникова, который несколько месяцев жил как тысячу лет назад.
В массе в наших документальных фильмах показывают сохранившиеся после нашествия коммунистов здания, предметы быта, но с этим всем мало взаимодействия, отношение к таким вещам как к музейным экспонатам, которые лучше всего снимать на стеллажах и манекенах.
Бывают музеи, которые стремятся приблизить посетителей к прошлому через взаимодействие с какими-то элементами. Но что-то мешает делать таких музеев больше и давать больше такого интерактива. Например, есть Тальцы, и я люблю там бывать. И музейный комплекс становится не только лучше, но и хуже. Про лучше — появляются новые экспозиции. Про хуже — уже нельзя покататься с гор на коровьих шкурах, в меню трактира немногочисленные русские блюда постепенно окончательно вытеснились позами и греческим салатом.
Да, там тоже стараются и устраивают «квэсты» и «тимбилдинги», проводят «мастер классы» по народному творчеству, но как же разительно это отличается от того, что бывает в подобных музеях на Западе. Я сам в них не был, могу судить только по телепередачам или по фильмам (например, в «Парках и зонах отдыха», и это выглядит совершенно не так, как в Тальцах. Там сотрудники и гости могут буквально жить на территории музея, они могут держать скот, что-то выращивать в огородах, они ходят в костюмах, могут отыгрывать какие-то роли (например, наказанного в колодках). Конечно, там может в каких-то пределах попадаться и развесистая клюква (вроде мастер-класса «Открытка из бересты» вместо «Берестяной грамоты», как сейчас предлагают в Тальцах). Но те исторические музеи с погружением более-менее цельные, невозможно представить, чтобы там была экспозиция, подобная тальцинской «Мы родом из СССР». Для советских тоже можно построить отдельную резервацию со спортлото и интердевочками, но зачем они в этнодеревне Российской Империи?
На прошлой неделе Вадим Палько написал статью о том, почему в Тальцах ещё больше китобоев на Луне, чем я раньше замечал. Я о многом и не задумывался, не знаю теперь, как мне туда ездить дальше.
Может быть, у нас информация о прошлом более достоверная, но важно, чтобы культурой, историей прошлого интересовались и занимались не только яйцеголовые, но и обычные люди. Чтобы это случилось, нужно людей вовлекать и развлекать. Пусть историография англичан — диорама о покорении Луны, но она выглядит достовернее нашей, здесь мы проигрываем.
Книга и фильм рассказывали в основном о Великобритании девятнадцатого века, но иногда упоминали и о других странах (чаще о Франции и США) и протягивали повествование в эпоху преддостоверья и в двадцатый век.
Из двадцатого века мне особенно запомнился рассказ про кухню шестидесятых годов. Представляете, целая квартира, как будто перенесённая целиком, как есть, из молодости бабушек и дедушек в настоящее. Я несколько раз всего был в музеях-квартирах, и самое близкое к тому, каким можно было бы показывать недалёкое прошлое, — музей-квартира Мордасовой в Воронеже. Но это всё равно не то, что нужно: это квартира не рядового человека, а пропагандистки. Видел ещё попытки делать такого плана музеи советского быта, но это бессистемная груда вещей совершенно разных эпох, собранная по блошиным рынкам, — выглядит это несуразно, комично. Такие квартиры ломятся от мебели, заставленной техникой, и стены увешаны вымпелами с Лениным в три слоя — чего ни у одного психически нормального человека быть не могло.
Музей недалёкого прошлого
Вот вам идея прожекта: десятиэтажный дом музея современного быта. Каждый этаж — условные нулевые, десятые, двадцатые и так далее годы. На этаже — несколько квартир с интерьерами и планировками (где надо, там и потолки опущены) соответствующего времени людей разного достатка. На третьем этаже, где двадцатые, могло быть, например, так:
- — квартира семьи интеллигента и подселённых к нему двух семей рабочих;
- — квартира энкаведешника, заехавшего в квартиру репрессированных;
- — как бы барак заводских рабочих.
Экскурсантов встречает смотритель, одетый как хозяин квартиры, — он «принимает гостей» и знакомит их со своим бытом.
Пусть даже некоторые вещи будут не оригинальными, а репликами и макетами в натуральную величину, нестрашно, лишь бы передавало ощущение реальной жизни. Но у нас есть только стерильный и уютный Музей городского быта с дореволюционным житьём-бытьём.
И пора уже строить и вторую блок-секцию, чтобы собирать коллекции для описания быта двадцать первого века. В нынешних музеях истории эта самая история останавливается где-то на границе распада СССР, как будто потом ничего и не было. А ведь выросло поколение, которое всегда жило при интернете, которое не помнит дискет, не видело дисковых телефонов, не понимает термина «видеодвойка». Эти коллекции нужно уже собирать, описывать, продумывать сменные экспозиции.
Обыватели каждой эпохи думали, что окружающая их действительность не заслуживает внимания, что всё это — никому не интересно и сейчас, не в будущем. Поэтому мы теряем целые пласты истории и культуры.
«Бабушкина квартира» в 2022 году сильно отличается от настоящей «бабушкиной квартиры» из 80-х: в ней может стоять всё та же ДСП-мебель из семидесятых, но перед телевизором не будет трёхлитровой банки с водой, зато на стенках — вагон и маленькая тележка наносных вещей «из будущего» вроде китайских кварцевых часов и квартальных календарей, что сын с работы после Нового года принёс.
Оформление
Подход к бумажной книге у издательства «Синдбад» такой же, как в прошлом, как будто в двадцать первом веке ничего не изменилось и можно всё делать как раньше.
Обложка — рекламная (текст на обороте) со странной выборочной лакировкой текста лицевой стороны. Выбор шрифтов каждый отдельно мог бы здесь быть, но все вместе рядом выглядят странно.
Вёрстка скучная или бессмысленная, только форзацы под обои меня немного радуют. В начале каждой главы небольшая тематическая иллюстрация, некоторые симпатичные.
Опечаток и ошибок в тексте я не нашёл, но заметил, что два фрагмента (о некоторых привычках англичан и о стандартизации электросетей) присутствуют дважды в разных частях книги.
Эту книгу пока не продаю (жена ещё не дочитала), но есть другие на отдачу и продажу.
Кстати, о продаже книг. Эту мы купили на лотке «Синдбада» на Иркутском книжном фестивале, а можно было бы купить её в одном из книжных или некнижных магазинов, с которыми сотрудничает издательство. Бывает, что издательства сами устраивают у себя на сайтах магазины, но мне кажется, это лишнее и неправильное, не должно издательство торговать (как и не должно само печатать или верстать). Хорошо, что хотя бы от одной непрофильной деятельности «Синдбад» отказался. Издательство «Фабер», кстати, которое первым напечатало книгу Люси Уорсли, тоже само не торгует, а предлагает купить бумажную или электронную через Амазон или электронную через Глассбокс.
☉
Единоразово поддержать выпуск книжных рецензий — форма ниже, для регулярных автоматических подарков — Бусти.
